Градостроительные тенденции XIX века

2. Градостроительные тенденции 1830-х -1890-х гг.

2.3. Проблема ансамбля. Москва, Петербург, провинция.

Свойственная культурному сознанию этой эпохи тяга к разнообразию зрительных впечатлений, склонность к личностному самоутверждению и преклонение перед общественной пользой изменили представления о природе ансамбля - величайшем достоянии классицизма. В начале рассматриваемого периода архитекторы еще склонны блюсти чистоту ансамблей, созданных предшественниками. Но в целом на смену классицистическому единообразию приходит некоторое небрежение к соседним строениям.

Москва.

Своеобразны созданные в эти годы ансамбли Москвы. Храм Христа Спасителя был поставлен на берегу Москвы-реки таким образом, что его громадный объем не спорил со сложным силуэтом Кремля, но сохранял с ним визуальную связь. Связь Исторического музея и Верхних торговых рядов с ансамблем Красной площади обусловлена не только «русским стилем». Музей унаследовал и закрепил роль композиционного акцента в северной части площади, которую до него играли шатры Воскресенских ворот и построенной в начале XIX в. каланчи Монетного двора. Здание Верхних торговых рядов унаследовало от классицистической постройки О. Бове роль протяженной боковой «кулисы» площади. Традиционные градостроительные принципы в Москве были закреплены сооружением ряда новых монастырских колоколен по проектам М. Д. Быковского и К. А. Тона.
Пореформенная Москва была объята строительной горячкой, менялся масштаб застройки, возводились грандиозные «деловые дворы», вокзалы, музеи, но при этом и сохранялись патриархальные переулки.

Петербург.

Петербургские мастера сохраняют общий строй улиц и площадей, внося разнообразие не за счет смены приемов объемного построения, но за счет индивидуализации облика дома.
Особый интерес представляет реконструкция территорий, примыкающих к сложившемуся в эпоху классицизма городскому ядру. Возникающие здесь площади (Исаакиевская, Знаменская, Благовещенская) имеют неправильную форму, стоящие на них здания, спроектированные разными архитекторами, различаются по стилю и, будучи относительно «независимы», образуют все же гармоничное целое благодаря точно найденному соотношению объемов с пространством площади.
Доходные дома в новых стилях складываются в своеобразные целостные композиции: архитекторы сохраняют принцип «сплошного фасада», систему поэтажных членений и ритмику проемов, и только эркеры и угловые башенки вносят новые ноты в полифонию центра. При всем многостилье рядовая застройка Петербурга (а она сложилась именно в рассматриваемый период) составляет единое целое.
Следует упомянуть об ущербе, нанесенном в эти годы петербургским ансамблям, которые город не успел достроить в соответствии с проектами. Так, из-за упрямства владельцев, откупивших незастроенные участки, возникли досадные масштабные и стилевые нарушения в застройке Александрийской и Михайловской площадей. Крупной градостроительной ошибкой стало сооружение на площади между Университетом и Биржей (на стрелке Васильевского острова) комплекса Клинического повивального института (Л. Н. Бенуа, 1899—1904) по требованию высокопоставленного заказчика. Но это скорее издержки, чем характерные признаки нового направления.

Провинция.

Подавляющее большинство средних и малых городов России сохраняют традиционную структуру и тип застройки, непротиворечиво сочетая их с полезными нововведениями функционального толка и осваивая столичные «стили». Российские города, переживая сходные со столицами перемены, тяготеют при этом или к петербургской слитности в застройке центров, или к московской «свободе». Но были в каждом городе и свои особенности развития, обусловленные преемственностью и спецификой жизни.
Строя в своих центрах новые каменные общественные здания — театры, институты, дома общественных собраний, школы и пр.,— губернские и уездные города на первых порах запаздывают со сменой «стилей», и здесь дольше удерживается поздний классицизм (до 1850-х гг.). Это объясняется не только объективными достоинствами архитектурной среды, сложившейся в предшествующий период, но и силой провинциального административно-бюрократического аппарата, по-прежнему мыслящего категориями регламента и использующего устаревшие образцовые проекты, а также личными пристрастиями некоторых ведущих архитекторов (например, М. П. Малахова, застраивавшего Екатеринбург).
В пореформенное время «многостилье» входит в свои права. В некоторой степени застройка российских городов нивелируется, что связано с деятельностью выпускников одних и тех же столичных школ и со строительством по «столичным» проектам. Но все же каждый город сохраняет свое неповторимое лицо: этому способствуют не только особенности природного ландшафта и сохранившиеся древние памятники, но и глубокие процессы стихийного сохранения и наследования региональных эстетических предпочтений.
На своеобразии города сказывается его функциональный тип. В 1871 г. получил статус города Иваново-Вознесенск, выросший из первой мануфактуры, заложенной в 1742 г. крестьянином К. Бугримовым, в крупнейший центр текстильной промышленности. Кирпичные здания фабрик задавали тон в панорамах города, и в гражданских постройках — в пластике неоштукатуренных стен и упрощенной трактовке фасадного декора прослеживается их влияние.
Многим городам частновладельческая застройка причинила крупный ущерб. Так, в Твери перестраивается под банк одно из зданий круглой Судебной площади. В Тульском кремле рядом с собором была построена электростанция с высокой трубой. В Новгороде общественность напрасно пыталась протестовать против прокладки железной дороги в непосредственном соседстве с древними памятниками.